Спор о наследстве: притязания бывшей супруги

Тяжело больной гражданин, принимавший сильнодействующие препараты, на словах обещал оставить все свое имущество своему сыну и бывшей жене, однако в письменной форме завещал его новой супруге, по иронии судьбы носящей ту же фамилию, что и предыдущая. В такой почти детективной истории пришлось разбираться Верховному суду РФ (определение от 30.01.2018 №24-КГ 17-22) – на предмет, нет ли здесь какого подвоха.

Гражданин С. Будов с 2012 года часто болел, а в 2015 году его состояние здоровья резко ухудшилось. Он завещал 6 мая 2015 года все свое имущество Н. Будовой, а через два дня зарегистрировал с ней брак. 19 ноября 2015 года Будов умер.

Его бывшая супруга, Л. Будова, решила оспорить это завещание в пользу их общего несовершеннолетнего сына. Она ссылалась на то, что из-за болезни и приема сильнодействующих медицинских препаратов ее бывший муж на момент составления завещания не мог понимать значения своих действий и руководить ими. Кроме того, 6 мая Н. Будова была еще Светличной – она изменила фамилию только спустя четыре дня после составления завещания (8 мая 2015 года). Л. Будова объяснила, что оспариваемое завещание влияет на размер имущества ее несовершеннолетнего сына, поскольку объем его прав на наследство сократился до обязательной доли.

Гиагинский районный суд Республики Адыгея по ходатайству представителя истца назначил комплексную судебно-посмертную психолого-психиатрическую экспертизу. Согласно заключению комиссии экспертов, назначенные Будову препараты не обладают психотропными эффектами и не могут привести к каким-либо психическим расстройствам, а соответственно, повлиять на свободу волеизъявления, способность правильно воспринимать окружающую действительность и понимать характер и значение своих действий. Поэтому в иске суд Л. Будовой отказал.

Верховный суд Республики Адыгея отменил решение суда первой инстанции и принял новое, которым удовлетворил исковые требования Л. Будовой. Он указал, что на момент составления завещания Н. Светличная не состояла в браке с С. Будовым и не носила фамилию «Будова». Эту же фамилию носит бывшая жена наследодателя, но ее имя и отчество не совпадают с данными, указанными в завещании. Приняв во внимание неточность в указании фамилии, имени и отчества лица, которому завещано имущество, суд второй инстанции пришел к выводу: ошибка в завещании влияет на понимание волеизъявления наследодателя, что, в свою очередь, влечет за собой недействительность завещания. Кроме того, суд принял во внимание показания Л. Будовой, согласно которым умерший имел намерение оставить все свое имущество их общему сыну.

Верховный суд обратил внимание, что апелляция не дала правовую оценку и никак не опровергла выводы суда первой инстанции. Из показаний Нины следовало, что она проживала с Будовым с 2012 года и на момент составления завещания они уже подали заявление в ЗАГС. Указав в завещании фамилию «Будова», а не «Светличная», завещатель при этом правильно указал имя, отчество и дату рождения своей будущей жены. На момент открытия наследства наследница уже была Будовой. Поэтому ВС РФ не нашел оснований сомневаться в том, что Нина Светличная и Нина Будова – это одно и то же лицо. В итоге ВС РФ отменил апелляционное определение и оставил в силе решение суда первой инстанции.